«Кружите меня, кружите!» — могла бы я кричать от восторга голосом Наташи Ростовой, кружась в ритме вальса, но этого не случилось. Вышло все совсем наоборот.
Училась я тогда в десятом классе и занималась танцами на досуге. Учебный год близился к концу и старшеклассники вовсю готовились к последнему звонку. Колокольчики, белые фартуки, сентиментальные речи, уже на репетициях вызывающие слезы и мысли: «А может ну его этот институт? Как же в школе-то хорошо!»
Выпуск был не мой, я должна была еще целый год ходить от звонка до звонка. Но мне выпала большая честь поучаствовать в этом запоминающемся на всю жизнь празднике. Лёшка скорей всего тоже его запомнил надолго.
Лёшка — это такой большой качок из одиннадцатого «Б» на пару голов меня выше и раза в три шире. Добряк с большими голубыми глазами. Со штангой и гантелями в качалке он «вальсировал» очень легко, а вот танцевать на сцене ему еще не приходилось. Мы начали репетировать за пару месяцев и ближе к концу мая у него наконец-то начало получаться не терять ритм, не путать ноги и делать поддержку. Я думаю, это было его самым любимым — легкотня же вскинуть тощую девицу себе на бедро. Это не жим лежа на сто килограмм, хотя наверняка он брал гораздо больший вес, судя по его бицепсам.
В общем на репетициях все было относительно хорошо. Его монотонное «раз-два-три» уже никого не раздражало и все с нетерпением ждали дня Ч. Почему «Ч»? Потому что с первых минут нашего выступления «Что-то пошло не так».
Зазвучала музыка, в ритме танца мы выходим парами на сцену, все красиво выстраиваются в круг и… Вдруг я вижу, как итак огромные Лёшкины глаза становятся еще больше, и за доли секунды до меня доходит смысл того, что происходит. Вы когда-нибудь начиная танцевать вальс застревали на цифре «раз», когда делается самый простой первый шаг? Нет? А мы умудрились!
«Раз» — Лёшка шагает на меня и не может вставить свою ногу между моих, а я не могу шагнуть назад. Нет, не свело у нас ноги от страха публичного выступления. Свело у меня видимо мозги, когда я одевала очень узкий подъюбник под шифоновую юбку. Она же прозрачная, а я девушка порядочная тогда была, не могла светить труселями на всю школу. Что выручит в такой ситуации? Правильно, старый добрый подъюбник! Лёха даже слова такого тогда наверняка не знал, не то что само это изделие женского обмундирования.
Так вот, возвращаясь к нашим танцам. Лёха, парень упорный, снова пытается сделать свой «Раз» и втыкается ногой во что-то ему неведомое. Опускает глаза, видит, что ничего вроде бы ему между ног не мешает, танцор-то он нормальный. Я же от ужаса и нелепости всего происходящего начинаю семенить, перебирая ногами хоть как-то, чтобы догнать ритм и вальсирующих однокашек.
Леха пытается все еще поймать ритм, а заодно и меня, и сделать свое «два-три». Учителя в первом ряду уже ржут, поняв, что происходит. Постановщик всего этого действа не стесняясь орет громче музыки, чтобы Леха продолжал несмотря ни на что. И тут он, сообразительный малый, хватает меня как статуэтку, поднимает над полом и наконец-то с облегчением делает свое «раз». И неважно, что весь танец мы уже запороли, Леха танцевал что-то свое, учителя покатывались со смеху, на сцене тоже стоял гогот. Поддержку все же нам удалось сделать нормально, но уходили мы все со сцены в ритме вальса, держась за животы.
С тех пор я не ношу подъюбники, а Лёшка наверное не танцует вальс.
Автор Ольга Кирилюк